Я с таким нетерпением ждала день, когда наконец увижусь со своим любимым парнем, спустя три месяца разлуки. И вот этот день настал. Седьмое июля 2012. С этого дня открылись водопады моих слез, которые закончились не так-то и давно. Арвис меня бросил. Сказал, что пожил это время без меня, и понял, что ему так больше нравится. Всю мою боль я даже описывать не буду, ибо это невозможно передать словами. Тем более, эта история вовсе не об этом. Слава Богу, у меня была работа, обычно по восемь, но часто и по двенадцать часов в сутки, которая очень выматывала, и остальное время тратилось на сон и готовку, иногда выезды по магазинам. Я исчезла для всех, кроме мамы. Ей я звонила пару раз на неделе, когда появлялось настроение. Мне было очень трудно все держать в себе, трудно было быть одной в чужой стране. Я была одна не смотря на то, что мой, на этот момент уже бывший, парень жил со мной в одной комнате и работал на одной работе. Он не обращал на меня внимания совсем, почти не разговаривал со мной и смеялся и веселился вместе со своей подругой, с которой они жили и работали вместе еще до моего приезда. Теперь мы были вместе уже втроем, только я одна, а они вдвоем.
Роме я написала десятого июля, поздравила с прошедшим Днем Рождения. В следующий раз о себе дала знать только через месяц, семнадцатого августа. Я наконец добралась до интернета и на Беоне отправила ему сообщение со своим новым номером. По прежнему никому ничего не говорила о своей сложившийся ситуации, даже маме, а к тому времени все было еще тяжелей, чем в начале. У меня начались серьезные проблемы со здоровьем, закончились одни таблетки, вторые и третьи не желали помогать, и ревела я теперь не только от душевной боли, но еще и физической, которая не покидала меня целыми днями, ни на работе, ни во сне, никогда. Жизнь превратилась в адскую боль и мокроту, дожди за окном лили так же часто, как слезы из моих глаз. Хотелось умереть. И вот в один день я не выдержала, написала Роме, он позвонил, и я, обливаясь слезами, всё-всё ему рассказала, как меня бросили, как мне плохо и какой сложной стала жизнь. Он, конечно, пожалел меня и старался утешить. Первый человек за полтора месяца. Потому что Арвис даже не обращал внимание на то, как мне плохо, он стал абсолютно чужим человеком. Мне стало немного легче. Все же выговорилась. Но тут началась другая напасть. Рома начал слишком часто писать и вечно беспокоился обо мне. Сейчас я понимаю, что он старался поддержать меня и очень переживал, и это правильно с его стороны, но тогда мне это казалось назойливостью. Меня это раздражало. Все мои мысли были заняты тем, что я верну своего парня, я все улажу, у нас опять все будет хорошо. Я засыпала с надеждами, что завтра все будет по другому. Но просыпалась все в том же кошмаре, а Рома все так же надоедал. Меня бесила его забота, его вечные расспросы о моем здоровье и настроении, я чувствовала себя инвалидом, неполноценным человеком. Ведь я так привыкла, что в этой чертовой Англии всем было пофиг на меня, а тут вдруг такое беспокойство и повышенный интерес к моей персоне. И на самом деле мне было тошно от того, что это друг, который находится за много сотен км от меня, переживает из-за меня, а не парень, спящий у меня под боком на кровати.
Ничего не наладилось, ни с отношениями, ни со здоровьем, и бывший парень буквально прогнал меня домой. Тридцатого августа я покинула Англию и вернулась домой, в Латвию. Среди семьи и друзей стало немного легче, но неизменным оставались мое плачевное душевное состояние и мое раздражение от Роминой назойливости. От того, что теперь все были в курсе моей ситуации, и жалел теперь ни один Рома, меня выворачивало наизнанку. Таким инвалидом я себя еще никогда не чувствовала. Рома спешил поведать мне о каждой мелочи. В интернете, по телефону. У меня даже сложилось впечатление, что он в меня влюбился, его интересовало всё про меня, он грезил о нашей встрече, когда прилетит из Шотландии, строил планы, писал мне в любое время суток. Ну как я могу посмотреть тебе поезд в семь утра, когда сама еще дрыхну, да еще и в чужой квартире, после веселой ночи, а Ром?
Четырнадцатого сентября Рома вернулся в Латвию.
Роме я написала десятого июля, поздравила с прошедшим Днем Рождения. В следующий раз о себе дала знать только через месяц, семнадцатого августа. Я наконец добралась до интернета и на Беоне отправила ему сообщение со своим новым номером. По прежнему никому ничего не говорила о своей сложившийся ситуации, даже маме, а к тому времени все было еще тяжелей, чем в начале. У меня начались серьезные проблемы со здоровьем, закончились одни таблетки, вторые и третьи не желали помогать, и ревела я теперь не только от душевной боли, но еще и физической, которая не покидала меня целыми днями, ни на работе, ни во сне, никогда. Жизнь превратилась в адскую боль и мокроту, дожди за окном лили так же часто, как слезы из моих глаз. Хотелось умереть. И вот в один день я не выдержала, написала Роме, он позвонил, и я, обливаясь слезами, всё-всё ему рассказала, как меня бросили, как мне плохо и какой сложной стала жизнь. Он, конечно, пожалел меня и старался утешить. Первый человек за полтора месяца. Потому что Арвис даже не обращал внимание на то, как мне плохо, он стал абсолютно чужим человеком. Мне стало немного легче. Все же выговорилась. Но тут началась другая напасть. Рома начал слишком часто писать и вечно беспокоился обо мне. Сейчас я понимаю, что он старался поддержать меня и очень переживал, и это правильно с его стороны, но тогда мне это казалось назойливостью. Меня это раздражало. Все мои мысли были заняты тем, что я верну своего парня, я все улажу, у нас опять все будет хорошо. Я засыпала с надеждами, что завтра все будет по другому. Но просыпалась все в том же кошмаре, а Рома все так же надоедал. Меня бесила его забота, его вечные расспросы о моем здоровье и настроении, я чувствовала себя инвалидом, неполноценным человеком. Ведь я так привыкла, что в этой чертовой Англии всем было пофиг на меня, а тут вдруг такое беспокойство и повышенный интерес к моей персоне. И на самом деле мне было тошно от того, что это друг, который находится за много сотен км от меня, переживает из-за меня, а не парень, спящий у меня под боком на кровати.
Ничего не наладилось, ни с отношениями, ни со здоровьем, и бывший парень буквально прогнал меня домой. Тридцатого августа я покинула Англию и вернулась домой, в Латвию. Среди семьи и друзей стало немного легче, но неизменным оставались мое плачевное душевное состояние и мое раздражение от Роминой назойливости. От того, что теперь все были в курсе моей ситуации, и жалел теперь ни один Рома, меня выворачивало наизнанку. Таким инвалидом я себя еще никогда не чувствовала. Рома спешил поведать мне о каждой мелочи. В интернете, по телефону. У меня даже сложилось впечатление, что он в меня влюбился, его интересовало всё про меня, он грезил о нашей встрече, когда прилетит из Шотландии, строил планы, писал мне в любое время суток. Ну как я могу посмотреть тебе поезд в семь утра, когда сама еще дрыхну, да еще и в чужой квартире, после веселой ночи, а Ром?
Четырнадцатого сентября Рома вернулся в Латвию.
